Где же ты, наш команданте?
Желание написать свои мысли об Уго Чавесе пришло тогда, когда великий команданте скончался. Однако в это время наша газета не выходила. Впрочем, может быть, говорить после того, как несколько поутихли эмоции, даже лучше.
Вероятно, именно смерть высвечивает истинный масштаб личности. В течение, по крайней мере, уже многих десятилетий ни один уход из жизни политика не вызывал такого резонанса во всем мире. Уверен: количество скорбящих по нему исчислялось буквально сотнями миллионов. Причем, печалились в основном бедные и обездоленные. А их на этом свете гораздо больше, чем богатых и успешных, многие из которых, кстати, радовались произошедшему. Если называть вещи своими именами, то такое происходило только тогда, когда умер Сталин. То обстоятельство, что Чавес не был лидером могучей мировой державы, является еще одним подтверждением уникальности венесуэльского самородка.
Рассказывать здесь о его жизненном пути нет необходимости. Тем, кто интересуется, он хорошо известен. Отметим лишь, что у команданте, как и у И.Сталина, Н. Манделлы, Ф. Кастро, судьба истинного великого революционера – тюрьмы, поражения, победы, власть, любовь и почитание народа. Самым важными представляются вопросы: почему ему поверил этот народ, почему пошел за ним, в чем магия его личности? Ведь Чавес, казалось, зачастую был попросту иррационален. Став президентом богатейшей по запасам нефти страны, он зачем-то бросил вызов самой могущественной державе мира – главному покупателю этой нефти. Даже назвал на Генеральной Ассамблее ООН ее президента посланцем дьявола, от которого исходит запах преисподней. До конца своих дней лет поддерживал Кубу и другие дружественные страны поставками той же нефти по льготным ценам.
Он говорил о социализме 21 века, хотя в отличие от Фиделя не называл себя марксистом. Однако он сделал главное, что отличает марксиста от социал-демократа или, скажем, просто популиста. Он национализировал нефтедобычу и стал перераспределять ресурсы в пользу тех же обездоленных, дал им работу, жилье и образование. За это его любила венесуэльская беднота, за это же его ненавидели те, кто считал себя жертвой подобной «уравниловки». Местная проамериканская буржуазия, очевидно, вовсю использовала против команданте собственный и «хозяйский» информационный ресурс. По крайней мере, несмотря на огромную популярность, все четыре победы на выборах давались отнюдь не с таким преимуществом, как его другу А. Лукашенко. В последний раз он победил Э. Каприлеса с разницей лишь около 10% голосов.
К слову, следует отметить, что его преемник Н. Мадуро вообще сумел оторваться от того же Каприлеса менее чем на полтора процента. И тяжбы по этому поводу еще не закончены. Из сказанного следует, что несмотря на провозглашенный команданте социалистический курс, в отличие от Беларуси, экономическая власть в стране во многом находится в руках той же проамериканской буржуазии. Боюсь накликать беду, но невольно вспоминается подобная ситуация в начале 70-х годов в Чили, где на выборах победило движение «Народное единство» во главе с Сальвадором Альенде. Причем, сказанное выше является подтверждением того несомненного факта, что Мадуро, увы, не имеет неподражаемой чавесовской харизмы.
Обворожительная улыбка и юмор, песни и манера одеваться, способность предстать перед народом в качестве «своего парня» и по пять часов общаться с людьми в прямом эфире, безусловно, являлись очень важным фактором успеха и популярности. Однако главное все же не в этом.
Парашютист Чавес стал команданте потому, что он понял объективные потребности своего народа. Прежде всего – необходимость освобождения от диктата США и устранения вопиющего социального неравенства. Своим примером он вздыбил Латинскую Америку. Именно в этом суть его феномена. Он понял, что в настоящее время нужно его родине, поймал ветер оптимального развития исторического процесса. И (что немаловажно!) имел мужество и волю реализовывать это развитие.
Марксистское учение, не отрицая роли личности в истории, всегда исходило из того, что таковыми становятся лишь те, кто выражает объективные потребности общества и волю людей. Чем глубже объективно назревшее преобразование, тем более широкие народные массы выступают его сознательными творцами. В.И. Ленин писал, что это "... одно из самых глубоких положений марксизма, в то же время являющееся самым простым и понятным. Чем больше размах, чем больше широта исторических действий, тем больше число людей, которое в этих действиях участвует, и, наоборот, чем глубже преобразование, которое мы хотим произвести, тем больше надо поднять интерес к нему и сознательное отношение, убедить в этой необходимости новые и новые миллионы и десятки миллионов».
Кстати, убеждать людей команданте умел, как никто другой.Автор этих строк был буквально потрясен вычитанным в «Советской России» уже после его ухода случаем. Как рассказал бывший посол Венесуэлы в Сирии, еще не будучи Президентом, Чавес наметил митинг своих сторонников. Но что-то помешало мероприятию, и на него пришел … только один человек. И Чавес стал выступать перед этим человеком. Уговоры соратников по поводу того, что ради одного слушателя не стоит тратить столько душевных сил, он отверг. Вдумайтесь, пожалуйста, дорогие единомышленники. Как это все подчас актуально для нас. Впрочем, боюсь оказаться неправильно понятым, но, очевидно, время российского Чавеса пока еще не пришло.
В.Трофимов,
г. Камышин
Статья была опубликована в "Ленинском знамени Камышина" в мае 2013 года